Махнуть бы на всех вас хвостом...

Подробности

Опубликовано 25.10.2011 17:35

В Охотском море есть где разгуляться

- Гоша, что-то внешне на «классического» дельфина вы не очень похожи. Какого роду-племени будете?

- Ну, с этим вопросом вы точно в мой топ 50 замечательнейших по глупости журналистских вопросов попадаете! Роды племена – это у вас, у людей. Унас – типы, классы, отряды и семейства. Спасибо хоть про породу не спросили!
- Я, между прочим, фигурально выразилась, а вы подтекст-то и не поняли. Незря говорят, что животные
абстрактным мышлением необладают.
- Зато с конкретным мышлением у нас всё в полном порядке: марки стали, например, распознаём без труда. И со знанием зоологии, кстати, тоже.
- Разговариваем мы с вами сейчас в дельфинарии, а в двух шагах от нас – Волга-матушка. Махнуть плавником на бассейн и на волжские просторы податься не думали?
- Да разве Волга – это просторы? Я же родился в Охотском море – вот там действительно есть где разгуляться! А у вас что? С этого причала противоположный берег видно – скукотища!
- Значит, тоскуете подому?
- Сами же минуту назад говорили, что животные абстрактным мышлением не обладают, а теперь про дом у кита спрашиваете! Не настолько мы развиты, чтобы в нашем сознании образ дома существовал. А вообще, к тем условиям, в которых в дельфинарии приходится жить, мы привыкаем куда быстрее, чем вам кажется.
- И как условия, на ваш взгляд, хорошие? Всё-таки неволя...
- Странные вы, люди: постоянно про неволю меня спрашиваете, а сами в квартирах живёте! По-моему, содержание человека в условиях квартиры – гораздо более удачный пример неволи, нежели жизнь кита в дельфинарии. У нас здесь все параметры содержания даже превышают необходимый европейский минимум. Единственное, чем на воле лучше, как вы правильно заметили: надоел кто – можно махнуть на него хвостом и уплыть восвояси. А в дельфинарии от Антонио, как ни старайся, никуда не скрыться.

Закулисные тайны
- Почему же никуда? Можно, например, залечь на дно.
- И что я буду на дне делать? Спать? Если вы не в курсе, я и мои сородичи практически никогда не спим. Наш природный сон – и не сон вовсе, а так – дрёма. Лежим на дне с одним или даже обоими открытыми глазами, потом выныриваем на несколько секунд, вдыхаем воздух – и снова на дно, дремать. Вот и получается ни то ни сё: не спишь толком, но и не бодрствуешь. А Антонио всё равно настигнет: либо в свисток свистеть начнёт, либо воду баламутить у поверхности. Так и не выдержишь – всплывёшь.
- Слушая вас, можно подумать, что Антонио – первый мучитель дельфинария: не скроешься от него никуда, подремать не даст... И это вы о родном инструкторе так отзываетесь!
- Шучу, конечно. На самом деле, мы с Антонио – лучшие друзья. Точнее, он для меня всё равно что отец. Будь иначе, костромичи ни одного представления нашего дельфинария так и не увидели бы. У нас с тре нером такое взаимопонимание, что по малейшему его движению я догадываюсь, чего он хочет от меня. Ведь то, что зритель наблюдает во время выступления, - это готовый продукт. Самое интересное – процесс его создания.
- То есть тренировки? Откроете нам «закулисные» тайны: как проходят ваши ежедневные занятия?
- Весело! Иногда в форме игры, иногда в форме спортивной подготовки, иногда – тактильного контакта. Для меня важно, чтобы инструктор, идя ко мне на занятие, был абсолютно уверен в себе. Тогда я с радостью его принимаю.
- Разве не более важно, чтобы он любил своего подопечного?
- Упаси бог! Нам от чрезмерной любви инструкторов один вред. Часто приходят устраиваться на работу в дельфинарий девочки, которые нас до фанатизма любят. Вот при виде их мы точно на дно залегаем: у этих особей во взгляде – безумие сплошное.
- Да, с Антонио вам явно повезло. Вы его каждое утро встречаете, наверное, радостным свистом?
- Нет, свистеть – это его обязанность. Видите, какой свисток у него на шее висит? Специально ради меня приобрёл! А я своего Антонио каждое утро встречаю любезной просьбой: «Рыбу давай!».
- Но без любви в дельфинарии, согласитесь, невыносимо жить. Тем более что вы, насколько я знаю, по морям привыкли семьями путешествовать.
- Боюсь показаться банальным, но дельфинарий – моя семья. Как бы ваши наземные учёные ни сказали – система индивидуумов, состоящая из дельфинов и китов. Мы вместе плаваем, вместе едим, спим, поэтому от чувств даже в воде отбоя нет: любим и ненавидим мы точно так же, как люди. Ну как дельфину без любви прожить- А легко любовь всей своей жизни повстречать прямо на рабочем месте – в бассейне то бишь?
- Ну, вы же в своих конторах встречаете! Чем мы хуже? Не давно доплыл слух, что у наших товарищей, на другом объекте, родился дельфинёнок! Редкое, конечно, событие, но ведь случается!
- Молодые мамы в декрет уходят?
- А то как же! Потом постепенно возвращаются к работе: сначала самую минимальную нагрузку получают, позже – окончательно вливаются в рабочий процесс. А малыш прямо с рождения привыкает к артистической жизни: на тренировках и представлениях плавает и игра ется рядом с мамочкой, пока не вырастет настолько, чтобы начать сольную карьеру.
- И сколько требуется времени, чтобы дельфинёнок превратился в артиста?
- Наверное, пара лет. Не больше. За новорождёнными или только что привезёнными из моря малышами очень любопытно наблюдать: они окружающий мир изучают невероятно настороженно, постоянно пребывая в состоянии удивления. И не доверяют никому: ни нам, старшим товарищам, ни тренерам даже.
- Тренерам в столь юном возрасте доверяться опасно: чуть зазеваешься – они тебя сразу к работе пристроят.
- Но ведь это же работа по душе! Вам, людям, не помешало бы один закон, нам хорошо известный, тоже усвоить: найди работу по душе – не будешь работать ни дня! Нет, то есть фактически будешь что-то делать, но ведь любимое дело не воспринимается как труд. Это скорее удовольствие и отдых. А для
дельфинов и китов, между прочим, гиподинамия смерти подобна: отсутствие физической нагрузки, как ничто иное, подрывает наше здоровье.
Режим - и в дельфинарии режим - Но на свободе у вас такого распорядка дня нет.
- В дельфинарии режим дня построен в полном соответствии с нашими биологическими часами. В море я бы не смог позволить себе не охотиться, поэтому жил бы по такому «расписанию»: проснулся – захотел есть – поплыл на охоту – поймал пищу – поел. Здесь всё совершенно так же: проснулся – захотел есть – поплыл на работу – поиграл – получил пищу – поел.
- Чтобы эту пищу получить, напрягаться наверняка приходится сильнее, чем во время подводной «охоты»?
- От меня никто не требует выполнять что-то, превышающее мои физические возможности. Не заставляет же меня Антонио в карты играть, потому что он, homo sapiens, понимает: ластики мои не приспособлены к тому, чтобы понтировать. Да и мышление явно подкачало: хитрую карточную комбинацию оно точно не в состоянии разработать.
- А мы, зрители, наивно полагаем, что вы ради нас даже на подвиг готовы пойти, не то что какой-нибудь фокус выучить.
- И правильно думаете. Волшебства, конечно, от животных требовать нельзя, но для публики, от которой идёт волна доброжелательности и неподдельного интереса, мы всегда работаем лучше в сто раз. Поскольку мы человеческих слов не понимаем, для нас очень важна именно энергетика. Она никогда не
обманет.
- Что значит – «слов не понимаем»? Я уже сорок пятую минуту вам вопросы задаю и получаю на них вполне осознанные ответы...
- Ну, это только из уважения...
- Спасибо. Такое призна ние от кита, если честно, впервые слышу.
- Да не обольщайтесь: из уважения не к вам, а к Антонио. Он очень уж просил с вами побеседовать. А я, чтобы папочка был доволен, на всё готов! Даже заговорить.

Дарья АЗАРОВА
Фото автора